Дайте мне обезьяну - Страница 46

— Гениально. Откорректируй вопросы в сторону реальности и пускаем в тираж.

— «Кар. Кар», — пребывал Филимонов под впечатлением текста Тетюрина.

— И чем же он сейчас озадачен?

— Как ты и просил. Историей любви. «Кар. Кар».

3

Год назад ему уже предлагали подобное. По наводке знакомых ему позвонил некий субъект и спросил, не желает ли Виктор Александрович отпиарить одну почтенную даму; заказчик ждал от Тетюрина сказки о Золушке. Предполагалось издать отдельной брошюрой, чтобы опускать в почтовые ящики.

Но дама на Золушку не тянула. Отец — академик, мать — соответственно жена академика, счастливое детство, привилегии и блага, учеба в Англии, влиятельный муж, недолгая научная деятельность, престижное членство… политсоветы, собрания, депутатство, комитет по хер знает чему; тень, в которую вдруг удалилась, и — бизнес (особо темный период); вот вынырнула опять — с новым, еще более влиятельным супругом. И это вы называете Золушкой?.. В качестве исходного материала Тетюрину предоставили распечатку беседы мадам с анонимным интервьюером — заготовки для внутреннего пользования. Поразительно никчемный текст. Как ни пытался ее расколоть дознаватель хоть на что-нибудь дельное, кандидатка во власть несла благоглупости. Ее спрашивают о бескорыстных поступках, совершала ли в жизни такие? — да, отвечает, однажды дала погорельцам восемь (точность какая!) рублей, но потом пожалела, подозревает, что мелкие жулики; далее следует монолог на тему «доверяй, но и проверяй». Просят поделиться ярким впечатлением детства — рассказывает, как на курорте в Анапе плакала горько: ей хотелось шелковое платье с рюшечками, а родители купили без рюшечек, потому что с рюшечками было другого размера. И так далее, и всюду мотив разочарования. И в дем. движении, и в перспективах судебной реформы, и в способе разведения хомяков, чем первый муж баловался, пока хомяки не выродились и не подохли, — во всем, решительно во всем разочаровалась. Прямо-таки какой-то Онегин в юбке. Ничего не вытанцовывалось. Правда, безотносительно Золушки что-то брезжило в рассказе о долгом пути героини, буквально: по темному парку пути, ежедневно ею преодолеваемом в пору ее занятий наукою; дело в том, что тот путь от автобусной остановки до места службы народ называл, оказывается, «косыгинской тропой», потому что, по легенде, «тропа» в стародавние времена была чудесным образом заасфальтирована в течение одной ночи, предшествующей посещению тамошних мест пред. сов. мином Косыгиным. Как, однако, звучит выразительно: «Тропой Косыгина»! Вот где собака зарыта. Чем не слоган?.. Но Тетюрин даже пофантазировать не успел — позвонил представитель заказчика: «И что наша Золушка?» Тетюрин объяснил, что Золушку невозможно. «Кого же возможно?» — спросила телефонная трубка сердито. Да кого угодно, хоть Красную Шапочку, хоть Алису в Стране чудес (а что? — хорошо: «Путем Косыгина — в страну чудес»…), но только не Золушку. Тетюрин не понимает; они платят за Золушку. Им нужна Золушка и никто другой. Мастурбировать с Золушкой Тетюрин не захотел — категорически отказался. «Странно, — послышалось в трубке, — а мне говорили, вы профессионал…»

И то верно, профессионалу какая разница? — он и Карабаса-Барабаса в Золушку превратит, а надо будет, и Дюймовочку — в Кащея Бессмертного. Но Тетюрин тогда еще не профессионализировался. Он и сам чувствовал свою проф. непригодность.

Теперь другое.

Любовь так любовь. Страсть значит страсть.

Да и свобода фантазии не слишком пока еще стеснена; ему доверяют.

В кресле разлегся, уставился в угол. Будем работать. Готов.

Местное пиво горчит.

Мыслить следует с удовольствием.

Богатырские подвиги, да. Первое, что приходит в голову, — еще утром пришло. Темный переулок, бандюки — тут наш богатырь с благородным лицом, защитник униженных и оскорбленных… «А теперь, душа девица, на тебе хочу жениться!» Или одна из кавказских войн, с аналогичными возможностями. Тетюрин представил Богатырева с автоматом Калашникова и сразу же отогнал непристойный фантазм; он еще перед завтраком зарекся думать о военных подвигах Богатырева.

Богатырев, конечно, богатырь, но в любви должно ему явить другую доблесть. Доблесть нежного сердца.

Итак, правда жизни. Без нее никуда. Тетюрин полдня перебирает в памяти чужие знакомства. Кто как. Кто где. Одни на вечеринке, другие в поезде… Драматург Ш. познакомился с будущей женой еще в детском саду, — всю жизнь вместе!.. Или пример: на курсах английского языка с глубоким погружением… А эти, значит, в Тбилиси… Все не то, совершенно не то.

Вот когда он разочаровался в чужом опыте, вот когда сосредоточился на своем. От всех его первых встреч первая встреча с Катей выгодно отличалась фактурой. Здесь что-то было.

Тетюрин лег на кровать и стал адаптировать.

(Представим адаптирующего Тетюрина.)

Пиво у лежащего на спине Тетюрина глоталось неловко — с уморительным звуком; булькало в районе кадыка. В свободное от глотков время Тетюрин отгонял жужжащую осу от горлышка бутылки.

Назовем ее Чарли (Бобик! — издевательски подсказывал внутренний голос, вечный враг всех серьезных тетюринских начинаний…)… Чарли, очаровательный Чарли… Руслан!.. Руслан, восточноевропейская овчарка (геополитический, кстати, мотив), убежал от собаколюбивого Богатырева… Не убежал — украли! Отстал от поезда. Могла ли хрупкая барышня приютить восточноевропейскую овчарку?..

Образ богатыря определенно мешал Тетюрину.