Дайте мне обезьяну - Страница 79

ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО!

Анастасия Несоева

Рита позвонила Коляну, который асинхронно с Ритой инспектировал те же пикеты, и доложила ему, что по данному адресу на большом портрете Анастасии Степановны нарисованы черным усы, а на лбу написано «сиська».

До гостиницы добиралась своим ходом.

— Какая я взмыленная, — сказала, войдя в штаб; там были Филимонов и Кукин.

Политтехнологов всех мастей с приближением дня элекций охватывает все возрастающее возбуждение. Цейтнот, надо спешить.

Белая кость, Филимонов и Кукин занимались не своим делом — складывали приглашения нехитрой гармошкой, чтобы влезли в конверты. Появление Риты их порадовало. Тут же они поручили ей обрезать края приглашений, потому что конверты «Силы и справедливости» оказались на удивление нестандартными; также Рита сверяла по списку адреса приглашаемых.

Приглашение — на конкретную свадьбу — не открытка — проспект! (проспект-приглашение, или как угодно иначе, — жанр заманиловский в спешке не выдержан) — что говорить, строгостью не отличалось, но в плюс ему, однако же, было информоемким: вот тебе ненавязчивый официоз, памятка «кто, что и когда», вот бодрая сказка о счастливом знакомстве (три портрета: два — он и она, третий — Тим с высунутым языком), вот цитата-другая, а вот стихотворный опус Коляна с эффектным посвящением молодоженам.

Сам Колян тем временем был в пути; инспекция пикетов не мешала ему, охваченному вдохновением, сочинять кричалки. Рифмы на «невесту» и «спасет» он выписал на бумажку.

— Подумать только, каких-то четыре дня, а каков результат, — сказал Борис Валерьянович Кукин, сложив очередную гармошку. — Положа руку на сердце, я не ожидал ничего подобного. Ладно Несоеву, посмотрите, Тетюрина как! Хоть сейчас электируй. Такой и на губернатора потянет.

— На губернатора, как я понимаю, будут выдвигать Богатырева, — сказал Филимонов, аккуратно проводя ногтем по сгибу гармошки.

— Ну, это нескоро… Вы на Тетюрина посмотрите! Вот где раскрутка!

— Я слышала в магазине, — Рита сказала, — о Тетюрине говорили. Говорили: жених.

— Вот! — воскликнул Борис Валерьянович. — Я сам поражен. Мне казалось, что свадьба — это блажь Косолапова. Блажь и не больше того. Я не верил в эффективность подобных приемов. Но упрямство какое! Упрямство! Методично долбить и долбить в одну точку: свадьба, свадьба!.. Откуда это в нем?

— Комплексы, — сказал Филимонов.

— Комплексы?

— Рита, уши заткни.

— И не подумаю.

— Тогда забудь все, что услышишь. Видите ли, Борис Валерьянович, — обратился Филимонов исключительно к Кукину, — я Косолапова много лет знаю. Между нами говоря, это сплошные комплексы. В молодости он ставил «Женитьбу», сам играл Подколесина. Спектакль оказался провальным. Теперь ему хочется взять реванш. Своего рода компенсация.

— И здесь Фрейд, — вздохнул Борис Валерьянович.

— Фрейд, Юнг и все что хотите. Я убежден, режиссер не может себе позволить играть роль в собственном спектакле, это другая работа, поверьте, я кое-что смыслю в театральном деле…

— То есть в нашем случае как режиссер Косолапов не мог быть женихом Несоевой?

— Конечно. Иначе бы спектакль провалился.

Пожалуй, обоим нравилось работать руками. Не все же головой.

Правда, типографская краска ужасно пачкалась, руки у всех троих были свинцового цвета. Рита сказала, вздохнув:

— Чем занимаюсь?

— А мы? — напомнил о субординации Филимонов.

— Подколесин, Подколесин, — задумчиво повторял Борис Валерьянович. — Не помню кто, кто-то писал, что Подколесин — воплощение свободы в чистом виде. Партия у него была чрезвычайно выгодная, но он отказался, а ради чего? Ради свободы. Бежал.

— Наш не убежит.

— С вами приятно поговорить. Молодое поколение уже не знает, кто такой Подколесин. Риточка, вы, наверное, думаете, о чем это они разговаривают?

Рита не успела ответить — запиликал телефон, Рита сняла трубку.

— Да, да, диктуй.

— Вон, еще один работник пера, — сказал Филимонов.

— Как? «Из асбеста»? — не расслышала Рита.

— Если у него такие задатки в юности были, — отозвался Кукин, — он обязан был их развивать. Он бы мог преуспеть как поэт. Впрочем, сегодня интерес к поэзии почти нулевой. Но таковое случалось и раньше. После гибели Лермонтова, например, даже толстые журналы прекратили печатать стихи. Тогда вот и появился Фет.

Кукин не упускал случая блеснуть эрудицией.

— И что свежий Фет? — спросил Филимонов, когда Рита положила трубку.

Новая кричалка Коляна была не хуже и не лучше других им сочиненных. Рита прочла с выражением:

— В одежде из асбеста
любой в огонь войдет!
А новая невеста,
она и нас спасет!

— Пятая? — спросил Филимонов.

— Седьмая!

— Отправляй по инстанции.

— Я сейчас, — она вышла из штаба.

Пройдя по коридору, остановилась перед № 432, в котором еще недавно жил Тетюрин; постучала и, не дожидаясь отклика, быстро открыла дверь.

Константин Негожин сидел за компьютером, раздетый по пояс, — когда он работает, оголяет торс для лучшего теплообмена; на нем были зеленые штаны от тренировочного костюма с широкими белыми лампасами — собственные, что, разумеется, неудивительно, а кроме того, о чем и речь, мягкие тапочки, в принципе принадлежавшие Тетюрину.

Увидев Риту, Негожин радостно потянулся, словно только и ждал, когда она войдет, стремительно вскочил с места, прошмыгнул к двери и повернул ключ.